Цифровая контрреволюция

Юридическая значимость оригинальных документов и их копий существенно различалась фактически с самого начала использования документов для удостоверения юридически значимых сведений. Именно из тех времён идёт подкреплённая необходимостью традиция выполнять важные документы на «гербовой» бумаге и скреплять их «гербовой» печатью и заверять витиеватой подписью. 
Эти внешние атрибуты документа служили ранее и продолжают служить сейчас единственной цели – подтвердить достоверность содержащихся в документе сведений и сделать невозможной (технически сложной) его подделку. Копия документа и ранее, и сейчас передаёт только содержание оригинального документа, но, в силу различных причин, не снабжается всем комплексом средств «защиты от подделки». Именно по этой причине так различается юридическая  значимость оригинала и копии документа, именно по этой причине вопрос о том, являются ли документы оригиналами или копиями является первым вопросом, ответа на который ждут от эксперта. И именно отсюда следует, что понятия «копия» и «оригинал» («подлинник») являются юридическим атрибутом документа и определяют его юридическую силу.

Вместе с тем, без необходимости оценить юридическую значимость документов понятия «оригинала» и «копии» теряют всякий смысл, поскольку каждый объект материального мира является уникальным, во всех своих деталях подобным только самому себе. Атрибут «оригинал»/«копия» является искусственным, и с точки зрения объективных свойств документа – бессмысленным. Так, исследуя реквизиты и материалы документов, можно сделать вывод о том, что текст одного из них напечатан с помощью электрофотографического копировального аппарата, а другого – является рукописным. Однако, имея единственный документ, экспертным путём можно определить лишь технологию изготовления, но нельзя сделать вывод о том, что первый из них является «копией», а второй – «оригиналом». Может оказаться, что первый документ получен копированием нескольких уложенных на предметное стекло копировального аппарата газетных вырезок. В этом случае «оригинал», с которого изготовлена «копия», просто не существует. Именно «копия» оказывается единственным документом с уникальным содержанием. В свою очередь рукописный текст может быть списан с другого документа, и с точки зрения содержания будет являться его несомненной копией.

Нельзя забывать, что информация намертво привязана к её носителю и во времена оны не существовало процессов, позволяющих переписать её на другой носитель один к одному. Все методы перезаписи фоно-, видео-, фото- и просто документов неизбежно оставляли видимые следы, позволяющие этот самый факт перезаписи установить. И в результате дошло до того, что в умах большинства причастных «копирование»/«перезапись» как процесс репликации информации и «копия» как характеристика юридической значимости скопированного / перезаписанного документа сплавились в единое целое.

Однако, когда наш быт заполонили цифровые технологии, оказалось, что любой из цифровых документов можно перенести на другой носитель и они абсолютно ничем не будут отличаться!

Это внесло смятение и в ряды юристов, и в ряды экспертов. Некоторые из последних стали утверждать, что фонограмма теперь уже не сигнал, записанный на носитель, а некий информационный объект. Наиболее бойкие дошли до того, что пыталисьпридумать что-то взамен «устаревших ГОСТовских определений».

И всё было бы хорошо, если бы не… тот факт, что с переходом на цифру ничего не изменилось. Информация никуда не делась со своего носителя, просто количество ступеней её кодирования увеличилось. А различия между первичным документом на цифровом носителе и результатом его перезаписи сместились на уровень, невидимый невооружённым глазом.

Раньше, при магнитной записи, звук напрямую кодировался намагниченностью доменов магнитного слоя, которая была пропорциональна амплитуде звукового сигнала. С переходом на цифру звук стал кодироваться совокупностью нулей и единиц, которые, в свою очередь модулировали сигнал, записываемый на ленту.  Если исследовать сигнал, снимаемый с магнитной головки при чтении цифрового магнитного диска/ленты, то можно легко отличить записи, сделанные различными дисководами/стриммерами. Даже более легко, чем различить записи аналоговых магнитофонов, ибо записанный сигнал сильнее детерминирован. Просто этого делать никто не стал, потому, что все переключились на работу с декодированным сигналом, с цифровым потоком. Который действительно, при перезаписи не изменяется. Отсюда и стенания многих про невозможность отличить цифровую копию от цифрового оригинала.  В коих стенаниях слились воедино и непонимание понятия «копия» и неразличение его от копирования как технологии репликации информации, и незнание или нежелание эти технологии постигать.

А ведь неизменность кода, которым зашифрована передаваемая информация, никак не влияет на то, что сигналограмма всё так же  остаётся сигналом, записанным на носитель, и в отрыве от него криминалистами рассматриваться не должна.

А вот тут и начинается самое интересное…